УРОКИ ИСКУССТВА

. Иванов Явление Христа народу. 1837—1857

Хотя Александр Андреевич Иванов (1806—1858) писал эту картину в Италии, где прожил много лет, действие в ней происходит на берегу реки Иордан. Народ, упоминаемый в названии, — это жители Иудеи; они пришли отнюдь не купаться, а участвовать в обряде крещения. Речь идет о самом начале истории христианства, когда ни храмов с крестильнями, ни специальных купелей еще не было. Так что Иоанн Креститель, который крестил иудеев, просто привел их на реку. Совершая обряд, увидел он идущего к нему Христа и, согласно Евангелию, провозгласил: «Вот Агнец Божий, Который берет на Себя грех мира».Разные художники писали картины на евангельские темы, но обычно выбирали другие сюжеты. А Иванов считал этот эпизод главнейшим.Иоанна Крестителя живописец поместил в центре: обеими руками (в одной из них крест) он указывает на Христа. В Евангелии об Иоанне сказано так: «Иоанн имел одежду из верблюжьего волоса и пояс кожаный на чреслах своих (то есть на бедрах); а пищею его были акриды и дикий мед».Иоанн был пророком; он предсказывал всем в Иудее, что скоро явится тот, кто спасет человечество от зла. Поэтому, когда он объявил о явлении Ангца Божьего, собравшиеся на берегу реки взволновались, но каждый на свой лад. В Евангелии написано, что креститься к Иоанну пришли «вся Иудея и вся окрестность Иорданская». Столько народу на картине, конечно, не поместилось, хотя в оригинале «Явление Христа народу» — полотно огромного размера. И все же Иванов изобразил довольно много людей, молодых и старых, бедных и богатых, радостных и не очень.За спиной у Иоанна — будущие ученики Христа, апостолы. Например, рыжеволосый очень оживленный молодой человек — Иоанн Богослов, впоследствии один из авторов Евангелия — истории «земной жизни» Иисуса. Он касается рукой плаща седовласого благородного старца — это апостол Андрей. За спиной Андрея — апостол Нафанаил. Его Иоанн Креститель не убедил. Нафанаил опустил глаза, спрятал руки в рукава и стал в стороне: дескать, за чужие ошибки не отвечаю.Вдоль берега разместились люди обыкновенные. Услышав слова пророка, спешат выбраться из воды старик и юноша. Человек, сидящий лицом к зрителю, — раб: в знак зависимого положения на шее у него повязана веревка. Он улыбается словам Иоанна Крестителя так, словно впервые за время своей неволи услышал что-то хорошее. Рядом с ним, спиной к реке, — его господин. Мальчик, что справа от раба, испугался пророка: очень уж суров. И на всякий случай придвинулся поближе к отцу. А тот, наоборот, обрадовался и позабыл даже, что собирался одеться; так и остался стоять с одеждой в руках.За ними в глубине картины изобразил Иванов иудейских священников с весьма скучными лицами. Двое всадников, замыкающих толпу, — римские воины: Иудея была провинцией Рима. Живописец и себя изобразил — в тени дерева, с посохом, прямо под рукой Крестителя.Над этой картиной художник работал двадцать лет, с 1837 по 1857 год. Не только по причине масштабности полотна и его многофигурности. Иванов хотел написать такую картину, чтобы зрители, глядя на нее, становились лучше, очищались от своих грехов. Столь ответственная задача требовала большой работы и длительной подготовки. В конце концов Иванов охладел к этой идее, и картина осталась незаконченной.

В. Пукирев Неравный брак. 1862

Строго звучит название этой картины — «Неравный брак». Чтобы вступить в брак, в прежние времена необходимо было обвенчаться в церкви. Таким образом, на полотне Василия Владимировича Пукирева (1832—1890) представлена свадьба. Свадьба — событие праздничное, а на картине нет ни одного радостного лица. Значит ли это, что Пукирев был противником бракосочетаний? Смотря каких...Странная пара эти жених и невеста. Она совсем юная, а он годится ей в дедушки. В XIX веке невесте приходилось соглашаться на такое замужество, если ее родители были бедны, а жених, наоборот, богат, но радости это никому не приносило. Так что Пукирев изобразил правду жизни, а именно к этому стремились тогда художники.Может, его увлекла бы и другая какая-нибудь тема из жизни, если бы не одна история. Она приключилась за год до создания этой картины, в 1861 году, с другом и учеником Пукирева С.М. Баренцевым. Варенцов был влюблен в девушку по фамилии Рыбникова, и девушка отвечала ему взаимностью. Однако замуж она вышла не за любимого человека, а за богача-фабриканта. А Баренцеву в довершение его мучений пришлось быть шафером на ее свадьбе, то есть держать венец невесты во время венчания.Возмущенный художник взялся за кисть. Жениха он изобразил глубоким стариком с резкими морщинами и неприятным, высокомерным выражением лица. В качестве «модели» Пукирев выбрал старого повара Баренцевых. Пукирев превратил жениха из фабриканта в крупного чиновника. На шее у него орденский крест Владимира II степени, на груди — звезда, соответствующая этому ордену. Ясно, что свадебное платье, все эти атлас, кружева и ветку флёрдоранжа (белые цветки померанцевого дерева на головном уборе невесты) оплачивал он, и ему неприятно, что невеста почти касается платья свечкой и что у барышни такой обреченный и заплаканный вид. Тщательно, с большим мастерством художник выписал тяжелую парчовую ризу священника с серебряными цветами. Священник — важная фигура на картине. Почтительно склонившись перед женихом, он надевает невесте на палец обручальное кольцо. «Видите? — негодует живописец. — И церковь освящает подобные браки!»Приглашенных Пукирев поделил на две группы: группу жениха и группу невесты. Со стороны жениха собрались личности несимпатичные. Откровенно разглядывают невесту какой-то усатый военный и его немолодой сосед. Пожилая женщина слева от жениха — сваха, должно быть, — смотрит на него преданными глазами.За спиной у невесты, скрестив руки на груди, как бы отгораживаясь тем самым от происходящего, стоит шафер. Сгоряча Пукирев придал было ему портретное сходство со своим другом, но тот узнал себя и запротестовал. Тогда художник переписал голову шафера, изобразив, как считают, самого себя. Остальные два персонажа из этой группы списаны с приятелей Пукирева: тот, кто сочувственно смотрит на шафера, — с художника П.М. Шмелькова, а тот, кто грустно задумался за спиной у жениха, — с рамочника Гребенского.В своем протесте против неравных браков Пукирев нарушил тогдашние правила живописи, чем потряс своих современников. Он изобразил все фигуры в натуральную величину. Так обычно писали только царей и цариц, а также римско-греческих героев. Таким образом, сценку из повседневной жизни он представил как тему особой значимости.Картина «Неравный брак» наделала в свое время много шума. Не один престарелый генерал почувствовал себя уязвленным. А известный историк Н.И. Костомаров, увидев картину, раздумал жениться на молодой особе.

В. Васнецов Аленушка. 1881

Во времена Виктора Михайловича Васнецова (1848—1926) многие художники, музыканты и просто ценители искусства увлекались народным творчеством. Ради него исследователь русской культуры А.Н. Афанасьев совершил самый настоящий богатырский подвиг — собрал все известные русские народные сказки и издал их в восьми выпусках. И по сей день нет сборника более полного: в него вошли сказки не одной какой-нибудь местности, а всей страны — и архангельские, и владимирские, и воронежские, и пермские... До тех пор их только рассказывали, и традиция эта начала уже угасать, так что Афанасьев спас от забвения устное народное творчество. Отдельный сборник Афанасьев составил специально для детей.Художники тогда не прочь были почитать сказки, но для Васнецова сказки стали одной из главных тем в живописи. В Вятском крае, где он рос, было много и дремучих лесов, и серых волков, и разных преданий, и Васнецов воскрешал на своих полотнах собственное детство.Название картины «Аленушка» обычно напоминает о сказке «Сестрица Аленушка и братец Иванушка»:«Вот царь с царицею померли, остались дети одни и пошли странствовать по белу свету.... Шли, шли и видят: пасется у воды стадо коз.— Ах, сестрица, я напьюся.— Не пей, братец, а то станешь козленочком.Он не вытерпел и не послушался сестры и стал козленочком...»Потом на Аленушке женился один царь, а ведьма навела на нее порчу, бросила ее в море и чуть не сжила со свету козленочка. Но царь вовремя во всем разобрался, спас жену, и стали они «жить да поживать, да добра наживать».Однако такой сцены, как у Васнецова, в сказке нет. Он, стало быть, не стремился сделать иллюстрацию к афанасьевскому сборнику, а думал о чем-то сказочном, но своем.Хоть и создал Васнецов сказочное произведение, все в нем изобразил с натуры. Сохранился, например, его подготовительный набросок к картине —обыкновенная крестьянская девочка, которая сидит в той же позе, что и Аленушка. Лицом Аленушка похожа на дочку Саввы Мамонтова, хозяина имения Абрамцево. Васнецов так и говорил: «Не скрою, что я очень вглядывался в черты лица, особенно в сияние глаз Веруши Мамонтовой, когда писал Аленушку. Вот чудесные русские глаза...» Лес тоже с натуры — Васнецов писал его в Абрамцево, под Москвой, и сделал целых двенадцать этюдов. А если присмотреться, то натура эта на картине еще и невеселая: лес еловый, темный, день пасмурный, девочка заплаканная, березки облетают, омут страшноват. Но Васнецов написал картину так, что зритель, глядя на нее, чувствует: вот-вот должно произойти чудо, а чудо в сказке всегда к лучшему. Как это удалось художнику — объяснить так же невозможно, как невозможно объяснить чудо. То ли потому что облетевшие листья светятся как-то таинственно, то ли все дело в еловых макушках, которые указывают вверх, словно предупреждают: «Вот сейчас совершится превращение!»Между прочим, одно мелкое чудо может легко сотворить всякий, у кого есть репродукция картины. Для этого надо закрыть Аленушку рукой. Останется лес — и еще это предчувствие чего-то волшебного. Теперь уберите руку. Раз — и на камне появилась Аленушка. И пейзаж перестает быть просто пейзажем, становится законченной сказочной картиной. Должно быть, такое чудо и произошло с Васнецовым, когда он отправился на этюды в абрамцевский лес. Вышел к омуту, увидел склоненную ветку, и пригрезилась ему на камне чья-то одинокая фигурка...